Три века на службе Родине. Н. Кукель-Краевский

257 – инструктор политуправления. Доложил, что прибыл за мной. Я нашел Сашу, предупредил его, что два дня меня не будет. Затем зашел к лечащему врачу сообщить, что на пару дней отлучусь, причину отлучки ему объяснил. Тот начал возражать, мотивируя тем, что по состоянию здоровья мне эмоции противопоказаны. Вместе с капитан-лейтенантом еле уговорили главного врача. В Севастополе в политуправлении меня ознакомили с порядком проведения мероприятий, посвященных 50-летию потопления. Предполагалось проведение научно-практической конференции 17 июня в Музее Черноморского флота, а 18 июня проведение телемоста Москва-Новоросссийск-Севастополь с участием морских историков и оставшихся в живых моряков – участников потопления, планировалось и мое выступление с воспоминаниями об отце в пределах 5-7 минут. Вечером в гостинице я подготовился к завтрашнему участию в научно- практической конференции и решил этими тезисами воспользоваться на телевизионной передаче, немного их сократив. Необходимые материалы для выступления я привез из дома, и подготовка не заняла много времени. Конференция произвела на меня большое впечатление. В основном доклад, который сделал начальник политуправления флота контр-адмирал (фамилию которого за 32 года, прошедших с того времени, я не запомнил), очень тепло говорил об отце и его подвиге. С содокладами выступило три человека, а затем предоставили слово мне. В своем выступлении я дополнил некоторые моменты, упущенные выступающими, и осветил дальнейший жизненный путь отца. Было очень волнительно и дважды пришлось сосать валидол. Вечером меня пригласили на ужин в ресторане. Там среди других участников ужина меня познакомили с Владимиром Филипповичем Гридиным – «керченцем», соратником отца, который жил в Сочи. Впоследствии мне удалось дважды у него побывать. На другой день до обеда я бродил по Севастополю, вспоминая детство. Многого не нашел, так как было разрушено во время войны. Практически, за малым исключением, город был заново построен. Но уже это был не тот белокаменный красавец, оставшийся в памяти с детства. Не нашел я и Минной башни, и дома, где я жил. Но великан-каштан, росший во дворе, сохранился. Весь