Три века на службе Родине. Н. Кукель-Краевский

258 израненный осколками мин и снарядов он гордо стоял на берегу Южной бухты, пережив обе героические обороны Севастополя. После обеда лег отдохнуть. Времени было достаточно, так как начало передачи было назначено в 19 часов, а 18 за мной должен был заехать капитан-лейтенант Немов. Где-то за полчаса до приезда Немова встал, оделся. Затем решил, что по такому торжественному случаю приличней быть при галстуке. Зашел в туалет, где висело зеркало, начал завязывать галстук, неудачно повернул голову и потерял сознание… Нашел меня пришедший за мной Немов. Вызвали скорую помощь, врачи первоначально определили инфаркт. Но через несколько минут я очнулся. С удивлением увидев людей в белых халатах, посмотрел на часы и, как будто ничего не было, сказал: «Извините, чем обязан? У меня нет времени, я опаздываю на передачу». Пытаюсь встать с кровати, куда меня положили, а мне не дают, говоря: «Лежите, вам нельзя двигаться». Я начал сопротивляться. В этот момент появился вызванный Немовым начальник Севастопольского морского госпиталя. Я ничего не могу понять, что со мной, почему тут так много людей. И только когда врачи начали докладывать начальнику госпиталя, почему они здесь, до меня дошло, что со мной что-то случилось. К сожалению, ни о какой передаче не могло быть и речи, меня на этой же машине скорой помощи увезли в Морской госпиталь. Никакого инфаркта у меня не оказалось, а срочно произведенный снимок черепа и позвоночника показал наличие подвывиха четвертого шейного позвонка. Видимо на фронте, когда мне ставили старики с похоронной команды голову на место, ее немного недовернули. Неудачный поворот головы, когда я завязывал галстук, вызвал сильный спазм спинно-мозговых артерий и потерю сознания. На утро я себя почувствовал в полном порядке и попросил Немова, который пришел справиться о моем состоянии, увезти меня обратно в санаторий, но врачи категорически возразили. Пришлось обращаться к начальнику госпиталя и убеждать его, что в Ялте остался малолетний сын без присмотра, а в санатории меня долечат. Прошу: отдайте мои вещи и отпустите. Отпустили только после того, как я написал письменный рапорт, где указал, что за последствия досрочной выписки из госпиталя ответственность беру на себя. Вот так нежданно-негаданно получил первое напоминание о Сталинградской эпопее.