Прогулки по шахматному парнасу. Владимир Линдер

296 297 Часть VI. В других ипостасях 4. Энциклопедистика оказывается, желательно было (по негласным установкам ЦК КПСС) умолчать! Удивительная все-таки судьба у нашего словаря! Выйди он на два, нет, даже на год раньше – и некоторые читатели вскоре ехидно улыбались бы, читая о членстве в партии гроссмейстера X с такого-то года, а гроссмейстера Y с такого-то! Во всех изданиях «БСЭ» это был важнейший пункт статьи об отечественной «персоналии», и мы ста- ли первыми (!), кто взбрыкнул и поставил вопрос о его ликвидации в нашем издании. Благо, к тому времени шел 1988 год, и слово «дис- сидент» уже начинало приобретать трагические и даже героические тона… В итоге в статье о Викторе Львовиче Корчном было даже раз- решено дать портрет гроссмейстера. «А может быть, и какую-нибудь его победную партию привести?» – вконец обнаглели мы, но, види- мо, это было уже чересчур. Время таких демократических свобод еще не настало… Сегодня, когда прилавки книжных магазинов заполонили все- возможные многостраничные тома, без зазрения совести обозначен- ные на обложках словом «энциклопедия» и содержащие внутри все, что захочет творческая авторская индивидуальность, от А(хинеи) до Я(рунды), обесценивание самого этого слова, когда-то вызывав- шего священный трепет, стало напоминать падение рубля на пике нефтяного коллапса. Перефразируя слова Аркадия Северного из песни «Одесса-мама»: «Вы хочете песен, их есть у меня!», мы полу- чаем современный апофеоз: «Вы хочете энциклопедий? Получите! От производства кекса до любви и секса!». Главное было «сварганить по-быстрому», пока еще теплился интерес в народных массах! Какие там группы словника, проверки, иллюстраций, транскрипции?! Ка- кая вторая корректура и литературное контрольное чтение?! Какое обсуждение на научно-редакционном совете ключевых статей из- дания?! Поэтому все-таки здорово, что энциклопедический словарь «Шахматы» был сделан «до того»! Да, долго! Да, девять лет, но какие зубры поучаствовали, какие титаны прикоснулись, какие тружени- ки-бессребреники пахали, сколько энтузиазма проявлено, сколько архивов перелопачено и «блох» выловлено! Каждому разделу по ре- дактору-консультанту! В. Д. Батуринский отвечал за персоналии, М. М. Юдович – за соревнования, И. М. Линдер – за историю, Р. И. Кимельфельд – за подбор партий, Р. М. Кофман и Я. Г. Владимиров – за композицию, И. З. Романов – за переписку, А. М. Константи- нопольский – за женские шахматы, Н. И. Сахаров – за библиогра- фию. И при этом за всё про всё отвечала редакция, в которую входили В. И. Бородулин (заведующий редакцией медицины и спорта), Б. И. Фоменко, Н. Ю. Иванова, А. М. Мартынов, Г. В. Антонов и ваш по- корный слуга В. И. Линдер, влившийся в коллектив летом 1984 года для ускорения творческого процесса. Будучи энциклопедистом с большим стажем, Владимир Иосифович Бородулин чувствовал, ког- да мы, что называется, «зашиваемся», и отряжал нам на помощь двух опытных «медиков» – научного редактора А. В. Бруенка и младшего редактора Н. А. Жебровскую, которые внесли свою посильную лепту в процесс подготовки шахматного словаря… Увы, не все дожили до красного дня календаря, когда долгожданный труд увидел свет. Еще весной 1984-го нас покинул один из инициаторов проекта – добрый, тактичный, умнейший Жора Антонов, не выпускавший сигарету из рук до смертного одра. Так и не успели порадоваться общему детищу Юдович, Кимельфельд, Кофман, Константинопольский… Наплевав на два инфаркта, Рафаэль Моисеевич Кофман не прекращал рабо- тать до последних дней. Сохранив светлый ум, удивительную память и потрясающую работоспособность, он прочитал свой сложнейший раздел шахматной композиции до конца. Встречая меня в своей не- большой квартире в Малаховке, он всегда сначала спрашивал «Как папа?, Как мама?», а затем обязательно интересовался всеми членами нашей команды: «Как Наташенька?, Как Борис Иванович?, Как у вас дела?». И только получив небольшую сводку с шахматно-энциклопе- дического фронта (в это время его приветливая супруга обязательно поила меня дефицитным индийским чаем с вареньем и печеньем), он доставал готовые материалы и говорил, где и что поправил… Ничего мы не знали о неизлечимой болезни обаятельного, всегда корректного, с какой-то неуловимой грустинкой в глазах (только по- том уже ставшей нам понятной) Рудольфа Иосифовича Кимельфель- да. Завидев его в наших стенах, Фоменко тут же расставлял фигуры и издавал победный клич: «Делай Кимеля!». После чего начинался же- сточайший блиц на вылет, а то и мини-турнирчик, ведь в славных эн- циклопедических рядах было немало квалифицированных шахмати- стов, которые, узнав о готовящейся шахматной заварушке в каморке на третьем этаже, по-тихому исчезали со своих рабочих мест и стека- лись в нашу редакцию. Молодым козликом буквально «прискакивал» кандидат в мастера Максим Кронгауз – талантливый лингвист и бу- дущий профессор. Неспешно постукивая тросточкой, поднимался из находящейся под нами редакции географии знаток театрального ис- кусства, перворазрядник Владимир Алексеевич Благообразов. Всегда