Прогулки по шахматному парнасу. Владимир Линдер

318 319 Часть VI. В других ипостасях 7. Исчезновение гроссмейстера тихий, спокойный. Сидит, бывало, со своим Кешей и из комнаты не выходит. – Фамилия? – Чья? – удивилась Клавдия Степановна. – Кеши, конечно. Лукова засмеялась: – Так это же компьютер шахматный. Вон лежит на столе. Андрю- ша как его приобрел, так сразу и имя придумал. – Понятно. Расскажите, пожалуйста, Клавдия Степановна, под- робнее, что за человек Петухов. Кто его друзья, есть ли у него каки- е-нибудь особые приметы и привычки? – Да что рассказывать-то? Он ведь всё больше по турнирам ез- дил. То в Гавану, то в Ботсвану. Меня никогда не забывал, всегда какой-нибудь сувенир привозил. Были ли странности какие у него? Так ведь у каждого из нас свои странности. Вот слабость к воде питал, это точно. Выйдет на кухню и давай воду пить. «Вода, – говорит, – у вас, Клавдия Степановна, просто замечательная!» А я ему: «Да что ты, Андрюша, вода у нас дрянь, хлорка одна». Он только весело мне подмигивал и пил. Стаканчика четыре, пять, а то и шесть. Надуется нашей распрекрасной водички и таким бодрячком выглядит, прямо в журнал «Экран» на обложку снимай. – А не припомните, Клавдия Степановна, что он говорил в день накануне исчезновения? – Как же не помнить, очень даже помню. Вышел он на кухню, во- дички, как обычно, попить и, подморгнув заговорщицки, говорит: – Простите, что-то часто он вам мигал, – заметил Кочергин. – Да, был за ним такой грех. Мигал он часто. И не поймешь – то ли мигает, а то ли моргает. Так вот и говорит: «Нашел, Клавдия Сте- пановна!» – Что нашел? – Как что? Неужели не знаешь, что шахматисты найти-то могут. Ход нашел или вариант какой. «Я, говорит, теперь Юру Липкина обя- зательно обыграю!» Здесь Клавдия Степановна немного замешкалась. И, как бы опе- режая вопрос следователя, продолжила. – Юра Липкин – это приятель его хороший. Но за доской они были соперники непримиримые. Андрей рассказывал, что из 11 пар- тий, сыгранных между ними за последний год, лишь одна вничью закончилась. А обычно они играли до полного истощения боевых ре- сурсов, – явно повторяя чьи-то слова, уверенно сообщила Клавдия Степановна. – Кстати, вот еще что: попрощался со мной Андрей как- то странно в тот день. Как будто насовсем, что ли. Да и глаза его даже не мигали… – Спасибо, Клавдия Степановна, – сказал Кочергин, собираясь выключить диктофон, но раздумал и спросил: – Была ли у него под- руга жизни? – Какая-то подруга была. Но видеть ее не видела. К нам не при- ходила и звонила не по видеотелефону. Да и было это уже давно. Господи, да как же ее… Не то Аля, не то Галя… А так женские голоса только из системы «Сервис», да еще несколько раз жена Юры Лип- кина на обед приглашала. А сам он о себе ничего никогда не расска- зывал. – Еще раз спасибо, Клавдия Степановна. Думаю, что ваши показа- ния помогут следствию. Вы извините, я хочу немного посидеть один, посмотреть стереозаписи гроссмейстера, его библиотеку. – Смотри, смотри, отчего же не посмотреть. Работа ведь у тебя та- кая. Я вот раньше, лет двадцать назад, кассиром в кинотеатре рабо- тала, так тоже всё смотрела, то в окошечко кассы, то кинофильмы, а то и просто любила наблюдать за прохожими на улице. А сейчас вот поговорить всё больше хочется, – глубоко вздохнув, Лукова понима- юще удалилась. Следователь подошел к столу. Здесь его внимание привлекла си- няя тетрадь, лежавшая у компьютера. Кочергин открыл ее, и первые же слова на титульном листе удивили: «После того, как меня не будет, отдатьЮре Липкину». Тетрадь была испещрена шахматными вариан- тами и партиями. Выделялись оценки, сделанные красным фломасте- ром: «Фантастический ход!», «Моя звездная партия!», «Сыграно, как в час лунного затмения!», «Космические прыжки коня!»… «Да, – подумал Кочергин, – гроссмейстер явно неравнодушен к миру звезд». Впрочем, об этом свидетельствовали и соседствовавшие с дебют- ными справочниками и выпусками «Информатора» книги по астро- номии, кибернетике, астрофизике, собрания сочинений Уэллса, Лемма, братьев Стругацких и других фантастов. В стопке газет Дми- трий обнаружил экземпляры с сообщениями о полетах космических кораблей… Кочергин почувствовал явную необычность нового дела и в душе был благодарен майору Горячеву, поручившему ему, шахматисту