Ирина Гирш

– Конечно же, нельзя! Как это меня есть? Пока я возмущалась, не заметила, как растаяла и скатилась мальчику на шубку, продолжая его рассматривать. У него была меховая шапка и шубка, и он стоял на детских охотничьих лыжах. А ещё он приветливо улыбался, и у него были добрые глаза, поэтому он мне сразу понравился. Мальчик стоял и ждал своего отца, который был оленеводом и гнал своих оленей к дому. А дома на Севере очень интересные, их можно переносить в разные места. Называют свои домики северные жители по-разному: чум, юрта, яранга, но все они очень похожи друг на друга: палки, поставленные в виде конуса (он как треугольник), покрытые сверху шкурами, корой, войлоком. В центре отверстие для дыма, потому что посередине их жилища всегда горит костер, ведь на Севере всегда лютая зима. Я про это узнала ещё в детстве, мне про этот самый Север бабушка рассказывала, она тоже, когда была молодая, прилетала сюда на облачке. Она мне ещё рассказывала про северное сияние, это когда темное небо начинает переливаться, играя разными цветами: белым, красным, голубым, фиолетовым. Тогда все люди выходят из дому и любуются этим чудом. Они очень гордятся этим явлением природы, ведь больше нигде такой красоты не встретишь. – Вот и мне бы полюбоваться северным сиянием, - подумала я, сидя на шубке мальчугана и превращаясь от холода в льдинку. Малыш был чем-то встревожен и громко стал звать отца, когда задул сильный ветер, обжигая холодом его лицо. – Начинается пурга,- прошептал мальчик. Через несколько минут сильный ветер уже носился по тундре, закручивая и поднимая почти до неба весь снег.